Люди уходят. Люди смертны. Можно ли к этому привыкнуть? Риторический вопрос, неправильный. Странный и страшный.
Ну что еще тут скажешь, напишешь, ведь так понятно, кого мы потеряли. Но радио опять бренчит про эту чертову политику, телевизор хохочет, наряжается, спорит до хрипоты об Украине, показывают официоз… Но это же жизнь, обычная жизнь, которая продолжается.
Говорят: он хорошо пожил, долго. Это правда. Еще говорят: он так много успел, сделал, сотворил. И это правда. Но не вся.
Просто уход Юрского — это уход надежды. На то, что вдруг увидишь его в хорошей передаче или услышишь. Что вот позвонишь по поводу или невзначай, а в трубке его такой знакомый голос. И понимаешь: как же здорово, что он есть (вот такой, какой есть), что бог распорядился создать его именно в это время… А мы наблюдали, радовались, сопереживали ему, уж как могли. Его такой яркой, нешаблонной жизни, прошедшей у всех у нас на глазах.
Актер — это его роли, конечно. Да, он в них растворяется и по этим ролям можно понять, какой это актер. И какой человек! Но бывает ли актер выше своих ролей? Да, бывает. Юрский, несмотря на абсолютную погруженность в сыгранных им героев, необычайное чувствование их, доходящее до нутра, до печенок был еще и личностью неимоверной.
Артист-интеллектуал, у нас это вообще редкость. А он был таким. И никогда он не выпячивал свое гражданское достоинство, свою открытую человеческую или политическую позицию, не старался в этом смысле обязательно обратить на себя внимание. Он просто жил так, поступал так и не мог иначе.
Ну разве мог он еще в 1968 году поддержать ввод советских войск в Чехословакию? Никак не мог, и говорил об этом открыто. После чего, конечно же, подвергался официальной травле, запретам, стиранием ластиком из телевизионных программ. Ничего особенного, у нас по-другому и не бывает.
Он блистал в товстоноговском БДТ, был примой-артистом, несмотря на шикарные созвездия вокруг. Он был любимчиком Товстоногова, он уже начинал ставить свои спектакли. Он стал таким Чацким, которого не было, наверное, на русской сцене и никогда не будет. Однако ленинградский партийные бонзы выжили его из любимого театра, и Юрский уехал в Москву. Из Петербурга в Москву, из Ленинграда в Москву, в Москву, в Москву!
Нет, он не был диссидентом, не плавал за буйки. Но разве просто быть, а не казаться честным человеком в нашей стране не доблесть?
Затем были и театр Моссовета, также ставший родным домом, и АРТель АРТистов Сергея Юрского, где он на сцене МХАТа поставил бессмертные «Игроки-ХХI» с лучшими артистами того переходного времени.
Он писал блестящие умные неожиданные книги под псевдонимом Вацетис. Он писал чудесные воспоминания, мемуары. И как писал! Он читал стихи, ставил спектакли. Но именно кино показало всю его мощь, необыкновенный артистизм перевоплощения, комедийность на уровне трагедии.
Его полузапретный «Человек ниоткуда», мулат милости божьей от Эльдара Рязанова — чудо чудное, необыкновенный киноэксперимент. А ведь Юрскому было тогда всего 26 лет. А дальше можно просто смаковать без всяких комментариев. Остап Бендер, Викниксор из «Республики ШКИД», конечно же Иван Сергеевич Грузнев из «Места встречи», импровизатор из «Маленьких трагедий», мэтр Роше («Ищите женщину»), ну и бессмертный дядя Митя, сами знаете откуда. Юрскому тогда было только 49, а он так сыграл деревенского забулдыгу, такого милого и такого русского, и такого нелепого… Да это просто смех сквозь слезы.
Уже в очень зрелом возрасте он тоже снимался, хотя да, возраст чувствовался. Но это же был Юрский! Он сыграл и отца вымышленного Тургеневым Базарова, и отца Иосифа Бродского, даже в молодости. И Бориса Пастернака сыграл, когда самому уже было за 70, и Сталина…
Когда говорят «явление»… лучше не надо. Когда говорят «великий»… А он разве когда-нибудь просил называть себя так? Не надо этих определений, названий. Он просто был Сергеем Юрским. Был и есть. Он наполнял нашу жизнь смыслом существования. И… давал ту самую надежду. Она, надежда, ушла? Ни за что и никогда. Юрский был в нашей жизни и это такое счастье.
