«Что там, за гранью смерти?» — вряд ли есть те, кто никогда не задавался этим вопросом. Сегодня Anews хочет привести свидетельства известных людей, стоявших на пороге иного мира.
Из-за чего Олег Газманов увидел себя сверху? Почему Валерий Гаркалин не хотел возвращаться к жизни? И что первое оказалось перед глазами Владимира Высоцкого, очнувшегося во врачебной палате?
Валерий Гаркалин. «Я был по ту сторону добра и зла»
Актер пережил клиническую смерть во время гастролей в литовском городе Клайпеда — прямо посреди представления у него случился инфаркт.
«Он стал совершенно белого цвета. До последнего старался не уходить со сцены, но в итоге сказал: “Я больше не могу”. В-общем, он умер. А потом воскрес» — делится воспоминаниями партнер Гаркалина по представлению Татьяна Васильева.
Татьяна Васильева
Гаркалина увезли в городскую больницу — и там он в течение несколько минут находился в состоянии клинической смерти.
«Я был по ту сторону добра и зла, — рассказывает актер, — Это длилось недолго, может, три минуты… Я не успел даже ничего понять и осознать, но то, что это происходило — абсолютно точно».
Свое состояние в палате реанимации артист запомнил довольно ясно:
«Время и пространство стали меняться. Там стояла какая-то женщина… Она не была ни медсестрой, ни врачом. Она не была похожа ни на кого. Когда она стояла, она помахала мне рукой… указующим перстом: «Не стоит этого делать, останься»… Я до сих пор не знаю, кто была эта женщина. Я никогда ее больше не видел.
Но самое поразительное другое. Когда через месяц после реабилитации я явился в эту клинику, чтобы просто из вежливости поблагодарить замечательных врачей, которые спасли по сути мою жизнь, когда я оказался в этой комнате (в палате реанимации), вдруг обнаружил, что эта комната очень маленькая… При смерти она мне казалась длинным коридором — меня еще удивило, откуда такие длинные ноги у меня взялись».
Спектакль, во время которого случился инфаркт. Гаркалин — в центре, Васильева слева
Интересно, что возвращение к жизни стало для Гаркалина далеко не самым позитивным опытом:
«Мне было больно от разряда дефибриллятора. И вот с этим неприятным ощущением запустилось сердце и вернулась жизнь. Мне нравилось уходить из жизни — а обратно меня заставили вернуться. Поэтому я считаю, что жизнь — это боль. А смерть — это любовь.
Знаете, есть чувство, которое ищется каждым из нас, живущих на земле, и очень редко находится. И мне кажется, там, по ту сторону добра и зла, этого чувства — целый океан. Я был окутан любовью и заботой, какой-то исполинской заботой».
Олег Газманов. «Увидел себя с высоты метров 20-25»
Случай с Олегом Газмановым не подпадает под формальные признаки клинической смерти — врачи не боролись за его жизнь в реанимации. Тем не менее, переживания, описанные певцом после одного несчастного случая, носили вполне потусторонний характер.
Газманов посещал юбилей пионерского лагеря «Артек»: «Я сам артековец, и вот на 70-летие лагеря меня попросили побеседовать с ребятами. Беру микрофон, мне какие-то вопросы задают… Подъезжает передвижная телеустановка, подходит корреспондент — просит разрешения снять нашу беседу».
Оказалось, телевизионщикам не хватает мощности звука — поэтому они поставили второй микрофон. Вот только, к сожалению, забыли его заземлить.
Мощный удар тока принес артисту один из самых ярких опытов в его жизни:
«Я оказался в точке, где не было ни цвета, ни запаха, ни звука. Я не знал, где нахожусь, не чувствовал ни боли, ни огорчения, ни радости… Но сознание меня не покинуло, я понимал: тут могу оставаться бесконечно долго — века, тысячелетия, и мне будет хорошо.
Потом со мной заговорил очень спокойный голос, даже не голос, скорее мое сознание воспринимало чью-то мысль. Речь шла о том, что я могу остаться на земле, а могу уйти. Но для того чтобы остаться, я должен понять, что меня здесь держит. И в тот момент я вспомнил, что не дописал несколько песен в альбом. Подумал, что остальное-то ладно, но вот песни кроме меня никто не запишет.
И как только я об этом подумал — вдруг увидел себя с высоты метров 20-25. Я лежал внизу, на асфальте, из затылка сочилась кровь. Вокруг бегали люди, все суетились, никто не понимал, что случилось. Зато мне все было ясно: это удар током, а люди вокруг ничего не понимаю и не помогают.
Мои руки сжимают оба микрофона, и я понимаю: от одного надо немедленно избавиться, иначе не выжить. Я должен — сверху это было хорошо видно — правой ногой ударить по стойке микрофона. Она отлетит, и тогда я освобожусь. Я дрыгнул ногой, попал по стойке, она упала, и я пришел в себя».
Очнувшегося Газманова (крайний справа) уводят для оказания помощи
Очнувшийся певец даже нашел в себе силы сказать перепуганным детям: «Вы же понимаете, что настоящего артековца никаким током не убьешь». Медицинская же помощь, по сути, ограничилась стаканом коньяка.
Владимир Высоцкий. «Сначала темнота»
Легендарный бард пережил клиническую смерть дважды. Летом 1969 года лопнувший сосуд вызвал у него кровотечение из горла. Высоцкого спасали в Институте скорой помощи имени Склифосовского.
Жена артиста, актриса Марина Влади, вспоминала в своей книге, что чудом смогла добиться своевременного оказания помощи:
«Ты больше не говоришь, полуоткрытые глаза просят о помощи. Я умоляю вызвать “скорую“, у тебя почти исчез пульс, меня охватывает паника. Реакция двух прибывших врачей и медсестры проста и жестока: слишком поздно, слишком много риска, ты не транспортабелен. Они не желают иметь покойника в машине, это плохо для плана. По растерянным лицам моих друзей я понимаю, что решение врачей бесповоротно.
Тогда я загораживаю им выход, кричу, что, если они сейчас же не повезут тебя в больницу, я устрою международный скандал… Они, наконец, понимают, что умирающий — это Высоцкий, а взлохмаченная и кричащая женщина — французская актриса. После короткого консилиума, ругаясь, они уносят тебя на одеяле…».
Марина Влади
Сам певец описывал свое состояние в воспоминаниях актрисы Аллы Демидовой:
«После первой клинической смерти я спросила у Высоцкого, какие ощущения у него были, когда он возвращался к жизни. “Сначала темнота, потом ощущение коридора, я несусь в этом коридоре, вернее меня несет к какому-то просвету, свет ближе, ближе, превращается в светлое пятно, потом боль во всем теле, я открываю глаза – надо мной склонившееся лицо Марины”».
Второй раз на пороге иного мира Высоцкий оказался почти ровно через 10 лет — в июле 1979 года. К тому времени артист понимал, что здоровье в любой момент может дать сбой, поэтому на гастроли по Средней Азии поехал с личным врачом-реаниматологом — Анатолием Федотовым. Случившееся с певцом Федотов так и описывал: «Это была самая настоящая клиническая смерть». Приступ же случился из-за передозировки наркотического анальгетика, который вколол себе уже крепко сидевший на наркотиках Высоцкий.
Его тогдашняя любовница, Оксана Афанасьева, рассказывала, что им на пару с реаниматологом приходилось откачивать артиста во время приступа — Федотов делал массаж сердца, она дышала изо рта в рот.
Высоцкий с Оксаной Афанасьевой в 1979 году
По свидетельствам знакомых, вторая клиническая смерть стала для певца сигналом, что конец уже близок.
«Ничто не поддерживает мой дух, ничто не радует. Вокруг мрак. Вдохновляюсь, только когда пишу новую песню… ночью…» — говорил Высоцкий. Рассказывают, что он готовился к смерти — отдавал вещи и деньги, одолженные у знакомых.
25 июля 1980 года сердце всенародного любимца перестало биться в последний раз.
Что чувствует умирающий человек? Мнение специалистов
Предсмертные переживания объясняют с разных позиций: как мистических, так и сугубо научных. Пресловутый полет со светом в конце тоннеля одни называют путешествием в загробный мир, другие — галлюцинациями, созданными постепенно отключающимся зрением и вестибулярным аппаратом.
Но на том, что смерть сама по себе не вызывает неприятных ощущений, сходятся практически все. «Гипоксия мозга (недостаток кислорода из-за неработающего сердца) вызывает эйфорию, — говорит доктор медицинских наук Эркен Иманбаев, — так что умирать действительно приятно. У меня было много клинических случаев, когда умирали люди.
Как это происходит — вы смотрите в глаза человека, у него расширяются зрачки, и на эти зрачки прямо падают пылинки. Эти пылинки остаются там, не смываются слезой — и ясно, что приходит смерть. Ты начинаешь волноваться, откачивать его, кричать: “Давай, приходи в себя!”
Но когда человек приходит в себя — вот был случай буквально пару месяцев назад — то говорит: “Мне было хорошо. Я не хотел сопротивляться. Мне нравилось то, что со мной происходило”».
